833
Запрос на искренность (справедливость), который сформирован на данном этапе в гражданском обществе, остался не удовлетворён, хотя консенсуса по представительству партий в Гос.Думе достичь удалось: менять результаты у основных акторов нет желания.
За прошедший период политическая система прошла проверку на прочность. Впрочем, этой проверки, на само деле, не было: система была подвергнута очистке и продемонстрировала способность себя защищать, а также – резистентность к неожиданностям и даже сбоям («Новые люди» вместо «Партии пенсионеров»: последняя не вела кампании и предсказуемо уступила поле первым).
Дряхление основных акторов политических процессов в стране и их нещадная эксплуатация подвела ЛДПР к потенциальному распаду, а КПРФ – к перехвату власти «молодыми коммунистами» с сопутствующей радикализацией и маргинализацией структуры. В целом же, было больно смотреть на активность В.Жириновского: люди должны уходить, если не в расцвете сил, то в зените славы или хотя бы достойно.
УВП продемонстрировала управляемость электоральными процессами – в ущерб политическим процессам, деградация которых становится очевидной. Взамен, в качестве показателя инфантильности отдельных элементов, произошло частичное возвращение к «политтехнологиям 90-х годов» (примитивным и грубым, так как аудитория была к этому подготовлена «гаджетизацией» и упрощением образования). В результате, основной дискурс в обществе опять сводился к дихотомии: за Путина и против Путина. Это и стало основным признаком деградации провластных и оппозиционных институтов. Отчасти ситуация была спровоцирована внешними акторами для того, чтобы появились признаки нарушений пресловутых «демократических ценностей» в ходе организации выборов (пресловутая референдумное голосование).
У политической системы есть возможность и даже готовность к изменениям (в частности, ЕР это продемонстрировала в позитивном ключе, в отличие от ЛДПР и СРЗП), однако необходимость этих изменений для политадминистраторов находится под большим вопросом, видимо, руководствующихся принципом «не надо трогать то, что и так работает».
До конца так и не стало ясно ДЭГ – «болевая точка» или «точка сборки» электорального процесса, однако уже, несмотря на некоторое недоверие граждан к ЭГ (спровоцированное извне, впрочем), анонсировано, что именно эта форма голосования будет приоритетной к 2024 году. В.Матвиенко, например, назвала 80-процентную задействованность данной формы голосования в регионах – на базе московской модели (впрочем, технологическая оснащённость регионов к этой дате у экспертов вызывает сомнения).
Отметим также и то, что электорат всё больше демонстрирует предвыборный цинизм/прагматизм всё больше формулируя офферту: что та или иная партия может предложить мне лично? Развитие этого тренда может привести к деградации гражданского общества, в целом. Впрочем, этот процесс стимулируется и правительством, и президентом – они приучают население к «вертолётным деньгам» достаточно интенсивно.
Дискуссии вокруг ДЭГ призваны заретушировать фактический проигрыш «несистемной оппозиции» и фактически оставление ею информационного поля на период избирательной кампании. Если в основе ЭГ лежит принцип блокчейн, то всё время до этого те же «несистемщики» убеждали всех и себя в том, что данная технология абсолютно защищена от манипуляций (в чём проблема тогда?).
Найдена и сакральная жертва» для «несистемных» - Алексей Венедиктов, главред «Эха Москвы» и руководитель Общественного штаба столицы. Именно его после выборов подвергли сильной обструкции.