313
1. 30 лет американской гегемонии в мире закончились. Чем бы ни завершился нынешний конфликт, крупные и самостоятельные страны получили ясный образ того, как в отношении России были приведены в действие и тем самым вскрылись те приводные ремни, посредством которых и работала «однополярность» — и в ближайшие годы будут делать всё для того, чтобы обрезать их со своей стороны. Вопросы, которые ставим для себя мы — о технологическом, финансовом, цифровом и т.д. суверенитете — ставят для себя сейчас в каждой стране, которая претендует в XXI веке на хоть какую-то самостоятельную роль. Мировая торговля изменится: теперь, когда односторонние санкции и аресты активов были использованы как оружие, никто больше не поверит, что мир доллара, цифровых платформ и «британского права» — это «тихая гавань». Атаковав нас в ответ на СВО, они имели единственный шанс спасти эту инфраструктуру контроля — если бы сработал санкционный блицкриг. Но он провалился, а в борьбе на истощение шансов больше не у того, у кого есть айфоны и доллары, а у того, у кого есть еда, нефть и армия.
2. Учитывая этот факт, перед нами встают два вопроса: что будет происходить и что делать нам в этот переходный период распада старой системы, и каким мы хотим видеть и строить мир, который возникнет на месте Pax Americana. Особенно учитывая тот факт, что делать это придётся в борьбе — апологеты «конца истории» будут стоять на своём до последнего.
3. Глобализм стоял на трёх китах: долларе как мировой резервной валюте, армии США и НАТО как самой мощной и дорогостоящей военной машине в мире, и цифровой инфраструктуре как главной коммуникационной системе, управляемой из единого центра. В ближайшие годы будет происходить перевзвес по всем этим линиям: роль доллара упадёт, страны будут укреплять свою обороноспособность, выравнивая баланс, а цифровой и технологический суверенитет станет одним из ключевых приоритетов у всех — не только у нас.
4. Давая ответы на вопрос об образе будущего мира, мы также обязаны дать ответ и о будущем нашей собственной страны, её месте в этом мире. А также о том, что всё это значит для каждого человека. Как теперь жить, на что надеяться, к чему готовиться, чему учить детей, какие строить планы на будущее.
5. Что происходит сейчас? Происходит подготовка к столкновению новых мировых центров силы с остатками старого миропорядка. Россия выступила застрельщиком, и ожидаемо именно на неё сейчас валятся все шишки. Но уже сейчас ясно, что мы выстоим, у нас для этого достаточный запас прочности. И когда это станет очевидно всем, авантюры вроде американских бомбёжек Югославии, вторжения в Ирак, Ливию или Сирию станут более невозможными — мир поймёт, что в таких случаях американцам можно и нужно говорить «нет». Причём первыми это поймут в Европе, которая сейчас с зубовным скрежетом осознаёт тот факт, что прокси-война с Россией ведётся почти целиком за их счёт, более того, в ущерб их собственным жизненным интересам.
6. На что рассчитываем мы в этом противостоянии? Во-первых, на себя — мы не отступим: ни на Украине, ни в глобальной политике. Во-вторых, на силу и мудрость лидеров и народов незападного мира — которые приняли принципы открытости, сотрудничества и свободной торговли, и теперь не позволят их разрушить тем, кто их так долго провозглашал и продвигал, пока им это было выгодно. В-третьих, на историческую неизбежность — будущее принадлежит тем, кто развивается быстрее остального мира, а это сегодня совсем не Запад.
7. Наш опыт выживания и развития под санкциями, в условиях военного конфликта на границах и внешнего давления будет важен и полезен не только для нас. Те решения, которые мы примем, те технологии, которые разработаем и применим — во всех сферах, от обороны и безопасности до социальной политики и развития бизнеса — станут в дальнейшем готовы