Мой творческий проект.

Несмотря на то, что возраст у Анжеро-Судженска сравнительно не большой, никто точно не знает, как и когда возникло первое поселение в глухой тайге, которое переросло в этот город. На этот счет существует несколько легенд. «Суд жен» Давным-давно в глухой тайге, на берегу реки, поселилось племя. Мужчины рыбачили, ходили на охоту, иногда воевали. А женщины занимались домашним хозяйством. И не только им. Все важные решения принимали женщины. И судили провинившихся тоже они. Стали все это место называть «суд жен», то есть место, где судят женщины. Суджен, да суджен. Так и появилась Судженка. Лебедянка Говорят, в стародавние времена многие крестьяне с Украины отправлялись на поиски свободных богатых земель. Когда прибыли они в Сибирь, то долго еще шли по непроходимым густым лесам и болотам. Наконец нашли ходоки высокое место на берегу Китата. А за ним вновь начинались непроходимые места, черновая тайга. На большой поляне построили хаты, побелили их, как принято было на родной Украине, в память о своих местах. А беленькие хатки на фоне черной тайги напоминали белых лебедей. Взяли да и назвали это село — Лебедянка. Шахта Михельсона в аккурат и появилась недалеко от села Лебедянка. «Горючие камни» На берегу реки Мазаловский Китат жили когда-то охотники да рыболовы. И был среди них один мастер — кузнец Иван Григорьевич Карышев. Пошел однажды кузнец со своим сыном Сергеем на охоту, и наткнулись они на место, где мышковала лиса. Возле ее норы увидели охотники черные, «горючие каменья». Кузнец набрал их в сумку, сделал затесы на деревьях и вернулся домой. Вскоре попробовал свою находку в горне. Место, где нашли уголь, стали позднее называть Угольным яром. А Иван Григорьевич стал там добывать каменный уголь и, смешивая его с древесным, использовал в своей кузнице. А спустя некоторое время он отправился в Томск, показать свою находку. Так местный кузнец Иван Карышев открыл Клад. Наследство Однажды к кузнецу Карышеву на Лебедянском хуторе зашел известный на всю округу медвежатник — горбун Зелинский, о котором охотники рассказывали легенды. Он увидел, что кузнец подсыпает в горн не простой древесный уголь, а каменный... Зелинский во многих местах бывал, с купцами водился. Знал он, какую выгоду от каменного угля можно получить. Сходил он на делянку кузнеца, увидел, что прямо на поверхность выходит угольный пласт. Смекнул Зелинский: выгодное дельце может получиться. Только одному его не поднять: деньжат маловато, да и грамоте едва обучен. Вспомнил: есть на Ишимском этапе юрист Михельсон Лев Александрович. Уж он-то все ходы-выходы знает. Обратился горбун к Михельсону. Тому понравилась идея, да денег лишних тоже нет. И вот однажды, просматривая дела на идущих по этапу ссыльных, Михельсон привскочил от радости. С этапом шла девушка, из студенток, дочь какого-то купца. В деле на нее было завещание, в котором говорилось, что по выходу замуж получит эта девушка долю своего наследства. Женился Михельсон на той девушке, получил наследство. Сразу два ствола (две шахты по-нашему) заложил, нагнал ссыльных. Год или два минуло и понял Михельсон, что нет смысла делить доходы пополам с горбуном. А горбун дом купил в Томске, зажил припеваючи. Однажды ночью стучат к нему от Михельсона, говорят: «По делу!» Открыл горбун — тут ему нож и всадили пониже горба. Так вот Михельсон стал полновластным хозяином судженских шахт. И начал богатеть. Мы анжерские Когда-то, давным-давно, рабочие были все сплошь неграмотные. Жили они в землянках да бараках вокруг шахт, а когда спрашивали у них, где кто живет, то отвечали: «Да возле поселка анжинеров» (то есть инженеров). А поселок начинался с первой колонии — центральной. В ней жили служащие железной дороги и шахт да управляющий рудником. Вот этот поселок и называли «анжинерский». А потом и вовсе «анжинерский» превратился в Анжерский. А уж из Анжерского и Анжерку нетрудно было сделать. Анджела-Анжера Говорят, что приезжал на освящение построенной церкви на Судженке сам хозяин — Лев Александрович Михельсон со своей семьей.