1594
"Ох плохое наше житье,— слышится всюду в средней России,— земли у нас малые, оброки большие и повернуться как не знаешь; вот в Саратовской губернии или в Пермской,— там житье: земли много, паши сколько хочешь, там и умирать не надо". Поехал я посмотреть на Эльдорадо в восточной Россіи, но, лишь только забрался в самое сердце Пермской губернии, услышал ту же песню: "плохое наше житье, вот в Тобольской губернии там житье, так житье, там и землю никогда не унавоживают". Спешу в Тобольскую губернию, но там оказывается также плохое житье и восхваляется Томский округ: "там-де и леса изобильные и земли неделеные". Но и в Томском округе крестьянин оплакивает свою горькую участь; "здесь земли легкие, не плодоносные,— говорит он,— зима суровая, ничего не родится; вот в Кузнецком и Бийском округе там богатство, и хлеб, и мед, и лес — все в изобилии". Добрался я до Кузнецкого округа — и что же? хотя бы я встретил тень довольства своею судьбою. "Зачем и дети-то у нас родятся,— кричат матери в один голос — пусть бы они умирали скорее, нам бы легче было". Где же хорошо? спрашиваю я, наконец, в недоумении. "В восточной Сибири, там хорошо", отвечают мне. Но терпение мое достигло своего предела, я не верю более рабочему человеку, а начинаю расспрашивать образованное сословие... Оказывается совершенно наоборот: я слышу тут одни утешительные речи. "У нас — говорят — не то, что в Англии или в западной Европе, у нас нет пролетариев, здесь народ благоденствует". В восточной Россіи похвал еще более: "у нас здесь все дешево,— повторяют мне,— и хлеб, и мясо, у нас здесь народ не умирает с голоду, голодных мы здесь не видали". Чем дальше в лес, тем больше дров, в Сибири похвалам нет конца; "у нас здесь,— говорят мне,— не то, что у вас в России, здесь голодных не водится, народ ржаного хлеба и есть не станет, курные избы здесь неизвестны, народ живет чисто, а ваших российских называет лапотниками — презрительное название, данное народом, который никакой другой, кроме кожаной, обуви не носит. Если же хотите посмотреть на богатство и роскошь сибирского рабочего, то поезжайте на золотые промыслы. Когда рабочие возвращаются с промыслов, они кутят так, что и нашему брату не всегда удастся так позабавиться, нанимают музыкантов, устилают улицы кусками ситца и в один день издерживают сто или двести рублей. Бывают случаи, что один работник получит при расчете за лето восемьсот рублей и через месяц не имеет ни одной копейки из этих денег". Много я слушал подобных рассказов, но одно мне показалось подозрительным, что все эти панегиристы народного благосостояния в один голос повторяли, что у нас рабочего человека необходимо сечь, что без розог ничего не сделаешь.
В.В. Блери-Флерковский. Положение рабочего класса в России. 1869 год.