251
ЦИФРОВАЯ ИСТОРИЯ – Егор Яковлев: «У нас больше нет царя! Неповинная кровь легла между ним и народом», — священник Гапон.
События «Кровавого воскресенья, произошедшие (9) 22 января 1905 года, стали началом Первой русской революции. Демонстрация рабочих была организована «Собранием русских фабричных-заводских рабочих города Санкт-Петербурга» и главой организации попом Георгием Гапоном. «Собрание» существовало под покровительством полиции в рамках политики «полицейского социализма».
В начале января 1905 года на Путиловском заводе вспыхнула забастовка. Рабочие завода воспротивились безнаказанным действиям мастера Тетявкина, несправедливо увольнявшего людей. К стачке начали присоединяться рабочие с других предприятий. «Собрание» приняло решение обратиться к царю с петицией и просить у него «правды и защиты». Под влиянием социал-демократов и эсеров в петицию были включены просьбы, удовлетворить которые было невозможно: созыв Учредительного собрания, об отмене косвенных налогов, о политических свободах, отделении церкви от государства и другие. Политические требования произвели шокирующий эффект на сановников. Власти слабо доверяли Гапону и проявили преступную беспомощность. Они действовали бестолково и не смогли предотвратить трагедии, которой обернулось воскресное шествие рабочих к Зимнему дворцу.
Один из лидеров «Собрания» Алексей Карелин вспоминал в 1922 году: «Надо сказать, что ни у Гапона, ни у руководящей группы не было веры в то, что царь примет рабочих и что даже их пустят дойти до площади. Все хорошо знали, что рабочих расстреляют, а потому, может быть, мы брали на свою душу большой грех».
После событий «Кровавого воскресенья» политическая ситуация в стране изменилась.
В 6:30 из Колпино по направлению к Петербургу двинулась толпа работников Ижорского завода. К ним постепенно присоединялись рабочие с других предприятий. Общая численность достигала 26 тысяч человек (Романов Б. А. Январская забастовка 1905 г. в Петербурге // Красная летопись. — Л., 1929.). Протестующие несли в руках иконы, хоругви и портреты царя. Военные перегородили путь манифестантам у Нарвских ворот. Там началась первая стычка, военные отрыли огонь на поражение, стрельба началась по всему городу.
Очевидец событий Евгений Никольский в своей книге «Записки о прошлом» вспоминает, как всё происходило: «На Невском проспекте и по обеим сторонам реки Мойки стали появляться группы людей — мужчин и женщин. Подождав, чтобы их собралось больше, полковник Риман, стоя в центре роты, не сделав никакого предупреждения, как это было установлено уставом, скомандовал: "Прямо по толпам стрельба залпами!" Раздались залпы, которые были повторены несколько раз. Начался беспорядочный беглый огонь, и многие, успевшие отбежать шагов на триста-четыреста, падали под выстрелами. Я подошел поближе к Риману и стал на него смотреть долго, внимательно — его лицо и взгляд его глаз показались мне как у сумасшедшего. Лицо все передергивалось в нервной судороге, мгновение, казалось, — он смеется, мгновение — плачет. Глаза смотрели перед собою, и было видно, что они ничего не видят».
В этот день стреляли на Шлиссельбургском тракте, у Нарвских ворот, близ Троицкого моста, на 4-й линии и Малом проспекте Васильевского острова, у Александровского сада, на углу Невского проспекта и улицы Гоголя, у Полицейского моста и на Казанской площади.
После разгона шествия у Нарвской заставы рабочие и эсер Рутинер увели Гапона с площади, остригли, переодели, а затем спрятали на квартире у Горького.
В своём первом послании к рабочим после «Кровавого воскресенья» Гапон написал следующее:
«Итак — царя нет! Между им и народом легла неповинная кровь наших друзей. Да здравствует же начало народной борьбы за свободу! Благословляю вас всех. Сегодня же буду у вас. Сейчас занят делом. Отец Георгий».