582
Продолжаю чтение произведения Бунина "Жизнь Арсеньева". Произведение в некотором роде совершенно поразительное — в том смысле, что прочла я пока что примерно половину, но уже сменила несколько о нём мнений.
Сначала мне нравилось читать бытописание, похуй что совершенно ничего не происходило, потом (при том, что продолжило ничего не происходить) главный герой принялся бесконечно уныло размышлять о какой-то хуйне, что было просто отвратительно, и я только огромным усилием воли заставила себя не бросить это чтение совсем.
Но в один прекрасный момент герой всё нахуй бросил и уехал к брату в Харьков, где познакомился с целой толпой его корешей-коммунистов. Ура, — подумала я, — сейчас, к бабке не ходи, начнёт что-то происходить.
А вместо этого уже на следующей странице после описания первой встречи героя с этими коммунистами он начал развешивать ярлыки, оценивать их и делать какие-то мудацкие совершенно выводы. И это человек, который до этого все свои девятнадцать (ну или восемнадцать, не помню точно) лет просидел практически безвылазно в какой-то жопе галактики и за всю жизнь встретил человек, наверное, двадцать, из которых десять были его одноклассники в гимназии ближайшего городишки. Что он вообще в людях понимал?
Специалист какой, посмотрите только. Пишет: "Известно, что это была за среда, как слагалась, жила и веровала она". И дальше: "Члены её ... жили, в общем, очень обособленно от прочих русских людей, даже как бы и за людей не считая всяких практических деятелей, купцов, земледельцев, врачей и педагогов (чуждых политике)...".
И это тот же человек, который ста страницами ранее спокойно совершенно писал про своего отца, что тот "проводил свои дни в той счастливой праздности, которая была столь обычна тогда не только для деревенского дворянского существования, но и вообще для русского", как бы намекая нам, кого он причисляет к русским людям, а кого к говну.
В общем, я уже потихоньку притапливаю за коммунистов. Практически как в случае с Евтушенко и колхозами.
Иван Алексеич, продолжайте, я заинтригована.