692
Приснилось сегодня, что я уехала куда-то на две недели, а ключи от машины оставила товарищу и попросила её поставить где-нибудь возле дома.
Вернувшись, узнала, что он — случайно! — поставил её на платной городской парковке, и теперь я должна заплатить за эти две недели 75 тыщщ рублей штрафа! Я запаниковала, принялась подсчитывать и поняла, что на самом деле не семьдесят пять, а тридцать пять. Написала жалобу, ещё там чего-то, но сумма в уведомлении никак не менялась.
В конце концов у меня всё получилось, и я проснулась с прекрасным настроением и уверенностью, что я должна за парковку всего-то тридцать пять тысяч.
Полагаю, в следующий раз мне приснится, как я взяла в дом козу.
Между тем, вчера я дочитала книгу "Город Брежнев" и хочу со всеми о ней говорить, но вот беда — у меня тут из собеседников только собака, а она не особый, прямо скажем, книгочей. Так что с вами поговорю (чучуть, не бойтесь).
Короче, ну там — как несложно догадаться — про Набережные Челны восьмидесятых годов. И вот там пиздюк такой 68-го года рождения, который попадает под мощный замес, но в итоге всё заканчивается хорошо, насколько хорошо вообще что-то может быть в Набережных Челнах в 84-м году.
И вот нельзя не заметить, что множество всякой хуйни происходит с пиздюком исключительно потому, что его ещё успели воспитать советским человеком. Ну там про коммунизм полно шлака в голове, про справедливость, про честных милиционеров и другие вещи, которые в этих самых Челнах в эти самые годы стремительно теряли актуальность.
Вспоминая свою юность, я могу только порадоваться, что уже примерно к среднему школьному возрасту я точно знала, что вокруг одни пидорасы, верить никому нельзя, а понятие "благие намерения" это всегда развод. То есть, в самом по себе таком подходе хорошего немного — представьте, это как будто всё время ощущать себя на площади Киевского вокзала в окружении цыганского табора (хотя площадь Киевского вокзала тоже, конечно, давно не та), так себе жизнь.
Однако для успешного преодоления девяностых — к счастью, не в Набережных Челнах — именно такой подход оказался весьма полезен. Не в смысле, что снижалась вероятность получить пиздюлей — с моим характером она неснижаема практически, — а в смысле, что практически отсутствовали такие моральные сложности, как шок и разочарование от каждого нового уровня обнаруживаемой людской мразотности.
Мне кажется, к слову, что сейчас люди народились даже более нежные, чем в Советском союзе. Надеюсь, на их долю выпадет лишь такая же кровавая тирания, как последние лет пятнадцать, и уж точно ничего похожего на Набережные Челны восьмидесятых.