163
Во-первых, да, Польша, конечно же, хотела бы по итогам замеса забрать себе хотя бы Lwow, но вообще, там и к Тернопольской, и к Ивано-Франковской областям исторический интерес тоже есть. Вопреки расхожему мнению, полагаем, что никакого резкого введения войск Польше для этого не требуется: чем бы конфликт ни закончился, 404 будет в разобранном состоянии и не сможет уже защитить ни политический, ни экономический, ни территориальный суверенитет – тем более от посягательств уважаемых союзников.
К примеру. Допустим, по итогам конфликта хохлы потеряют что-то около 200-300к мужского фертильного населения невозвратными. А та часть, которой повезёт остаться в живых, со своими ПТСРами и претензиями к власти попробует вернуться в гражданский быт с его раздолбанной экономикой. За время конфликта нэнька уже стала крупным чёрным рынком для оружия, наркотиков, органов и чего только ещё не; возвращение десятков тысяч проигравших и озлобленных мужиков с боевым опытом добавит гражданскому быту такой пикантности, о которой хохлы пока даже думать не хотели бы.
Самостоятельно украинская власть сохранить порядок на такой территории и при таких условиях не сможет. Она, на самом деле, уже и сейчас не сможет, даже если конфликт вдруг завтра прекратится на условиях, которые ни одна из сторон для себя выгодными не посчитает. Не победу ей не простят.
Поэтому для поддержания порядка в таких ситуациях на нашей планете что практикуется? Миротворческие контингенты. В любой точке законченного или замороженного военного конфликта заинтересованные государства ставят миротворческие контингенты, чтобы зафиксировать результат и держать возможную эскалацию под контролем.
Кстати, полагаем, что польские планы нарастить собственное войско до 300,000 голов в ближайшие годы – они именно про возможность создания миротворческого контингента для западных хохляцких областей, а не для полномасштабной войны с Россией, которая, как мы помним, отвечать может не только официальными озабоченностями, но и ядерной триадой тоже – ей пофиг, сколько у тебя там в вооружённых силах голов.
С этой точки зрения, чем сильнее затянется конфликт, и чем больше саломазохистов в нём сгинет, тем проще впоследствии полякам будет осуществлять «гуманитарную» экспансию в сторону западноукраинских регионов. Чем там хохлы отбиваться-то будут? Львовским кладбищем своим, которое каждую неделю разрастается? Нет, конечно. Ставишь туда миротворческий контингент, под зонтиком которого заводишь свой экономический блок – и скупаешь по дешёвке всё, что плохо лежит. Не хватает рабочей силы? Выселяешь обратно хохляцких беженцев в свой миротворческий квадрат и говоришь им: «Pracować, kurwa!».
Хохлы полякам ещё за Бандеру и Волынь не ответили, но время придёт. И необязательно быстро: ползучая экспансия может и пять, и десять лет длиться, если объект надёжно зафиксирован. А в какой-то момент – хоп! – не провести ли нам референдум о присоединении? Схема-то рабочая, главное, чтобы местное население было морально готово к геополитическому сдвигу.
Во-вторых. Географически Поляки по отношению к нынешней зоне конфликта очень удобно расположены – прям на границе с 404, куда теперь свозятся западные образцы вооружений, которые хохлы сами обслуживать не могут. И заводы по ремонту на территории 404 содержать бессмысленно, потому что по ним в любой день высокоточкой прилететь может. Поэтому Польша естественным образом будет крупным хабом по ремонту западной техники – и чём больше той техники повредится на фронте, тем больше заказов будет у польских предприятий. Так, местные официальные лица уже рассчитывают, что американские Абрамсы будут чиниться в Познани. И ремонт Леопардов поляки тоже хотели бы локализовать у себя: к ним подбитые танки из нэньки тащить ближе, чем в Германию. Заводы в Варшаве через американскую пресс