359
Самый главный урок нашей истории
После страшного лета 1941 года вопрос о том, кто будет бить первым в следующий раз, для нашей страны перестал существовать.
В восьмидесятых годах прошлого века, когда автор этих строк служил в штабе Одесского военного округа Вооруженных Сил СССР, у нас, среди старших офицеров штаба, было еще довольно много бывших фронтовиков, ветеранов Великой Отечественной войны. От всех прочих они отличались не только многочисленными орденскими планками, но и каким-то особым знанием жизни и цельностью характера, свойственными, наверное, только тем, кто прошел закалку войной. В нашем отделе тоже был человек с военным прошлым. Звали его Александр Николаевич. Прошел всю войну, нашивки за ранения, ордена, медали — всё, как положено.
И вот однажды в штабе округа назначили учебную тревогу. Нас, как всегда, предупредили заранее. И когда на ранней зорьке пришел сигнал оповещения я уже был в сборе, и как молодой и сознательный капитан постарался прибыть в штаб максимально быстро. Для чего даже вызвал такси, поскольку автобусы в такую рань еще не ходили.
В итоге добрался до штаба в числе первых. После чего битых два часа сидел и ждал, пока соберутся остальные, чтобы начальство могло поставить нам задачи. Примерно через час пришел и Александр Николаевич.
Я встретил его с некоторым недовольством, переходящим в раздражение. И высказал ему, все, что думаю по этому поводу.
А думал я крайне нелицеприятные для своих коллег и для всего штаба вещи. О том, например, что как так вообще можно, ни шатко ни валко, собираться по тревоге. Пусть даже учебной. В любом случае это репетиция начала настоящей войны. К тому же у нас даже не обычная воинская часть, а целый штаб округа, от которого зависят действия всех остальных войск. Ведь если враг опять нападет первым, как это случилось 22 июня 1941 года, то за эти два часа, что мы тут волындаемся и никак собраться не можем, вражеская ракета три раза успеет долететь до штаба и оставит и от него и от всех нас грешных одно мокрое место.
А войска останутся без управления и тоже понесут тяжелые потери. Неужели опыт сорок первого года нас ничему не научил? Так закончил я свою возмущенную тираду.
Александр Николаевич слушал меня, не перебивая. А потом совершенно спокойным голосом задал один вопрос, который, скажу откровенно, перевернул всю мою дальнейшую военную жизнь и внес в нее ту логическую стройность и полную осмысленность, которой мне — молодому офицеру, очень не хватало.
Вопрос фронтовика звучал так: «А ПОЧЕМУ ТЫ РЕШИЛ, ЧТО НА ЭТОТ РАЗ ВРАГ НАПАДЕТ ПЕРВЫМ?» …
ПРОДОЛЖЕНИЕ